- Подробности
-
Опубликовано 11.05.2012 00:00
Третий день моего пребывания в Тверии совпал с днём независимости Израиля. Ещё накануне все улицы и дома принарядились в сине-белые национальные флаги. Многие автомобилисты прикрепили флажки к своим машинам. По случаю праздника закрыты все магазины и учреждения. Благо, в отличие от шаббата, автобусы ходят.
На этот день у меня, как у Мюнхгаузена, был запланирован подвиг. Подумав и помолившись, я решила поехать на гору Фавор, которая находится примерно в 23 километрах от Тверии. В восемь часов на улице уже жарко. На автостанции пустынно и пыльно.
Таблички с указанием направлений – на иврите, карты маршрутов с остановками – на нём же. Выясняю у редких водителей, куда можно доехать на их автобусах. И вот, наконец, сажусь в автобус израильской национальной компании «Эггед» – зелёный кондиционированный красавец с беспроводным интернетом. Прошу водителя высадить меня у горы Фавор. Он согласно кивает головой. И вскоре мы уже поднимаемся по шикарному шоссе, а перед нами раскидывается роскошная картина – сказочный Киннерет во всей красе. Не налюбуешься этим морем никогда. Зовёт и манит, и радует глаз.
Водитель высаживает меня, как оказывается позже, не совсем там. Можно сказать, совсем не там . Гора предстаёт чудесным видением. Вот слова о ней игумена Даниила: «Фаворская гора чудно, дивно, несказанно и красиво уродилась у Бога. Она красиво и величественно посреди красивой равнины стоит, как круглый стог. Она красивее всех других гор. В долине около горы течет река. По всей Фаворской горе растет много всяких деревьев: смоковных, рожков, масличных».
Гора вся каменная, всходить на нее по камням трудно и опасно, приходится руками на нее лезть, путь очень тяжек. Едва мы на нее влезли, с третьего по девятый час добирались до самого верха, хотя шли быстро.
С широкой автотрассы ныряю в прохладу первой улочки симпатичной «деревеньки» с чистыми дворами и пальмами вдоль основной дороги. Гора видна вдалеке, куда идти – непонятно. На моё счастье навстречу мне несётся молодой человек с мясом на подложке. Спрашиваю у него, как мне подняться на гору. Он изумлён: «Но это очень далеко. Вы не можете дойти туда пешком». Он же не знает, что у меня запланирован подвиг. Поэтому я с лёгкостью утверждаю: «Конечно, могу». Молодой человек озадачен и с беспокойством смотрит на меня, как смотрят на больного человека.
– Знаете что, давайте-ка я спрошу у супруги, не надо ли что-то сделать для детей, и тогда я вас подвезу, хоть немного.
Я радостно соглашаюсь. Он предлагает зайти в дом и попить чего-нибудь.
– Нет, спасибо большое, у меня есть вода в рюкзаке.
Он возвращается очень скоро и радостно приглашает в свою машину. Мы доезжаем до знаменитой бедуинской деревни Шибли. Довольно неплохо живут здесь бедуины – в собственных просторных каменных домах. Мы оживлённо беседуем – мой спутник словоохотлив и доброжелателен. Мягко струится серпантин. В итоге он довозит меня до самой вершины горы, по пути рассказывая о работе, о семье, о доме. А я ему на прощанье рассказываю о значимости этого места, о Преображении Иисуса Христа перед своими учениками. Мой новый друг восхищён и обещает в ближайшее время приехать сюда с детьми. Дарю ему иконку Матронушки с лепестками, кратко объяснив, кто эта святая женщина для русских людей. Он восхищён ещё больше. Уже и не знаю, кто из нас кого горячее благодарит. Наконец мы расстаёмся, чрезвычайно довольные друг другом.
Передо мной – католический францисканский монастырь, который занимает территорию крепости, воздвигнутой мусульманами в XIII веке. В этом монастыре на развалинах храма времен крестоносцев и более ранних развалинах построена величественная базилика Преображения Господня (архитектор Антонио Барлуцци), рядом сохранились остатки византийского монастыря. Дорога, ведущая в монастырь, проходит через так называемые «Врата ветра». В храме идёт месса. Люди поют. Красивая мозаика на сводах.
Со смотровой площадки – прекрасный вид на окрестности.
Полюбовавшись цветами и цветущими деревьями, иду в соседний, греческий монастырь. На моё счастье возле открытой металлической калитки стоит греческий монах.
– Христос анести, патер.
– Алифос анести. Проходите. Вы с сербской группой?
– Нет, я одна.
В монастыре всё хорошо знакомо, я здесь третий раз. В храме Преображения с правой стороны находится небольшая сень, под которой лежит частица камня, на котором стоял Господь в момент Преображения. «И преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф.17:2).
Как чУдно!
С левой стороны – копия чудотворной иконы Пресвятой Богородицы. Вернее, ксерокопия. Вокруг иконы – множество металлических табличек с изображением рук, ног, ушей, сердец, детей, человеческих фигур. Все они говорят о свершившихся исцелениях, о даровании детей. Рядом, справа – две палочки. Кто-то пришёл сюда с палочкой, а ушёл на здоровых ногах. По вере вашей…
Долго сижу в храме. Заходят подъезжающие группами паломники. Служатся краткие молебны на разных языках. Всем даётся 20-25 минут. А я сижу и молюсь. И спешить мне некуда. Хочется никогда не уходить отсюда. «Господи, давай построим здесь три кущи», – мелькает в голове. Одну Тебе, одну мне, а третью кому? Да, кстати о кущах. Несколько лет назад за храмом установили символические кущи. Иду полюбоваться на них.
Монастырь пустеет. Я осталась одна. Монахиня в лавке всё убирает.
На выходе тот же грек приветливо улыбается: «Приезжайте ещё».
– Христос анести!
Ну, не удалось мне совершить подвиг восхождения, принимаю твёрдое решение спуститься пешком. Что чувствовали в пути Христос и апостолы? Может, и мне удастся пройти по тому месту, где ступали стопы Господа моего?
Делаю несколько шагов, рядом останавливается миниавтобус: «Садитесь быстрее».
Я отпрыгиваю в сторону – нет, нет. (Как же мой подвиг?)
– Денег не надо.
Я умоляюще машу на него руками. Водитель пожимает плечами и бодро уезжает. Судорожно оборачиваюсь – всё, калитка закрыта, кругом – ни души. Облегчённо вздыхаю и, распевая во весь голос «Христос воскресе из мертвых», начинаю свой путь вниз. А вокруг – заливаются весенней радостью невидимые птицы, кокетливо поворачивают алые головки хрупкие маки. Кругом растут незнакомые деревья и травы. Примерно на середине пути свежий запах хвои окутывает меня. Так пахнет в наших русских лесах. Сосны высокие, шишкастные. Ветер шумит, путаясь в их длинных, игластых верхушках. Иногда охватывает желание сойти с шоссе и спускаться напрямик. Но нет, слишком много камней, слишком отвесный путь со множеством колючей травы. Не рискую.
Но вот пройдены 3 километра. Небольшое кафе. Стоянка для автобусов, которые не могут проехать дальше. С этого места на гору паломников подвозят на минибусах предприимчивые водители деревеньки Шибли. Пью эспрессо и свежевыжатый грейпфрутовый сок. Моментально определив, что я русская, продавец делает скидку в один шекель (восемь рублей). Спасибо.
И я шагаю дальше. До главной дороги ещё три километра. Но всё-таки не удаётся дойти до самого конца. Три бедуинских джигита на разваливающейся колымаге, совершенно не владеющие английским языком, узнав, что я иду от самого монастыря, настаивают на том, чтобы довезти меня до трассы. И я покорно соглашаюсь. Но потом прохожу несколько километров вдоль трассы, любуясь окрестными полями, где уже созрел первый урожай (в конце-то апреля). И, забредя случайно в потрясающую деревеньку-музей, с удовольствием соприкасаюсь с колоритом сельской жизни благословенной Господом земли.
Лариса